Всегда, когда это возможно, я стараюсь установить личный контакт с человеком, прежде чем решить, работать с ним или нет. Это не каприз или переборчивость такая. Есть очень жесткое требование профессиональной этики, оно формализовано в нашем кодексе. Там сказано: законы нравственности выше воли доверителя. Если я чувствую, что в данном конкретном случае мне это соблюсти не удастся, я постараюсь не браться за такое дело. Я сделаю все что могу, для того чтобы до заключения соглашения о юридической помощи объяснить это человеку, если он понимает защиту своих интересов таким образом, при котором я ему по этическим соображениям помочь не могу. Если это удается – очень хорошо и здорово, особенно если к человеку испытываешь еще и человеческую симпатию. Если не удается, ну что ж, значит, не удалось.

Если я убежден, что подзащитный невиновен, мне себя-то убеждать уже не надо, я буду это убеждение нести всеми своими силами и возможностями. Но так бывает не всегда. Ведь защищать нужно не только невиновного. Бывает, что человек виновен в гораздо меньшем, чем то, в чем его обвиняют. Бывают всякие обстоятельства, которые серьезно снижают степень вины, это тоже влияет на оценку содеянного и, соответственно, на цену и вид наказания. Поэтому не всегда все сводится только к вопросу виновности и невиновности. Справедливость – это более широкое понятие, чем виновность и невиновность.

Конечно, нужно всегда делать все возможное по любому делу, иначе в него идти нельзя, нельзя себе давать какую-то скидку, установку. Это непрофессионализм. А что касается приговора, то мы же живем в реальном мире.

Люди в большинстве своем, с которыми приходится работать, эти реалии понимают: что такое дело проигранное, что такое дело выигранное. Если в таком лобовом измерении, то выигрыш и проигрыш – это критерии честного поединка (сторон). Есть поединок по понятным, прозрачным правилам. Есть рефери честный. И есть состязающиеся стороны. Вот там победа и поражение понятно что означают: убедительнее, доказательнее, с большим правовым основанием та или иная позиция.

Если правил нет, если одной стороне заранее дается преимущество, то здесь такой подход не срабатывает. И по делам – резонансным, политическим, заказным, где нет справедливости и нет справедливого суда, к победе в буквальном смысле этого слова никогда не удается прийти в лоб и с одного закона, это всегда марафон.

Но есть еще такая важная вещь, как профессиональное, нравственное превосходство адвоката перед обвинением, пусть даже не формализованное положительным для клиента судебным решением. Оно оценивается экспертами, коллегами, юридическим сообществом или каким-то профессиональным сообществом, к которому принадлежит твой доверитель.

На формально юридическом уровне в законе об адвокатуре черным по-русски написано, что адвокатская деятельность не является предпринимательской ни в каком смысле, и в этом есть некий глубокий смысл, это не просто какой-то бантик, фантик или красивая обертка.

Смысл заключается в том, что адвокат несет очень сущностную публично-правовую функцию на себе, функцию конституционного уровня. Поскольку у нас конституция каждому гарантирует право на квалифицированную юридическую помощь, а исполнение вот этой государственной гарантии возложено как раз таки на адвокатуру.